Микро-рассказ, который я писала в 2013 году. Забавно)
ОН
Смотрю на нее и думаю, видят ли все, что вижу я. Спросил у друга: «И какая она, по-твоему?». А этот слепец твердит про волосы каштановые, румяные щеки и бледную кожу. Потом добавляет, будто это имеет смысл, что ростом она маленькая. Я киваю, но понимаю, что он и половины не видит из того, что вижу я.
Впервые я ее заметил в парке. Она сидела на скамейке, зажмурившись и подставив лицо теплым апрельским лучам. В жестах ее было что-то кошачье: то ленивые и плавные, то стремительные и резкие. И походка у нее такая, только что хвостом не виляет. А глаза изумрудные. Ну, точно, кошка. Поэтому свою «мышиную» роль я уже в тот момент принял как данность.
читать дальшеКаштановые волосы, румяные щеки, бледная кожа... Бред какой-то. Я такого и не заметил. Зато заметил, как она улыбается одними только глазами, когда говорит со мной. А когда говорит с другими, растягивает губы в улыбке, но смотрит взглядом холодным и серьезным.
Руки у нее постоянно ледяные. А голос тихий, низкий и картавость такая, словно мурлыканье.«Скажи, шел грека через реку,»- каждый раз требую я. Она только улыбается в ответ на это и берет меня под руку.
Она непосредственна, как маленький ребенок. Когда ей смешно -смеется, когда грустно- плачет, когда злится- кричит. Но когда она задумчива, это состояние я терпеть не могу, до нее не достучаться. Думает о чем-то своем, на вопросы отвечает односложно, и смотрит таким пронзительным взглядом, что я мечтаю только о том, чтобы она засмеялась, начала плакать или кричать, а не сверлила меня изумрудным лазером глаз.
Я замечаю, как она разглядывает прохожих. И, когда видит очень насупленных и серьезных, начинает улыбаться. Наверное, просто боится быть такой же серьезной, вот и маскируется.
Вот так, общаешься ты с женщинами, с кем-то спишь, в кого-то влюбляешься, кого-то любишь. А потом появляется она и одним взмахом ресниц, одним озорным взглядом, одним кивком головы перечеркивает твое прошлое. И все другие женщины становятся серыми и невзрачными, сливаются в одну- бывшую. А она сияет на пьедестале- одна такая, настоящая.
Я не думаю о ней только тогда, когда она рядом. Все остальные моменты превращаются для меня в одно большое Ожидание. «Смотри, как бы она тебе больше проблем, чем радости не принесла.»- говорит друг и встревожено смотрит на меня. Я только пожимаю плечами.
Сидит в кресле с книгой и не поднимает на меня глаз. А я разглядываю ее пристально, чтобы лучше запомнить профиль, тон кожи, каждую родинку. Как путник нашедший оазис в пустыне пьет и не может напиться, я смотрю на нее и не могу насмотреться. Она чувствует мой взгляд, но не поднимает глаза. Утром я просыпаюсь по сигналу будильника, а она еще не ложилась. Сонно протирает глаза и улыбается, склонив голову на бок, подходит ко мне и целует. А я смотрю на нее и вижу, что она уже и не такая, какой была вчера. И стараюсь заново ее запомнить, свой оазис в простенькой хрущевской квартирке.
ОНА
Я посмотрела на себя в зеркало и увидела женщину незнакомую. Худая и немного дерганная, переживающая разбитую недолюбовь. Эта женщина мне не нравится, потому что все в ней напоминает раненое животное, пытающееся найти укромное местечко подальше от чужих глаз, чтобы зализать свои раны или подохнуть.
А тут еще он. Говорит что-то, говорит беспрестанно, звонит, куда-то зовет. Нервничает, краснеет, пытается взять меня за руку. Я отмахиваюсь от него, пытаюсь отогнать, но на каждое мое «нет» он приводит новые аргументы. Чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее он в меня впивается, и я уступаю.
Я смотрю на него отрешенно, словно со стороны. Он так сильно старается мне понравиться, что достигает эффекта противоположенного. Я вежливо улыбаюсь, а внутри- айсберг. На что он надеется?
Постоянно разглядывает меня, словно экспонат в музее. А стоит мне на него посмотреть- отводит взгляд. Спустя несколько месяцев я к этому привыкла и его тихое присутствие в моей жизни становится делом вполне привычным.
Я пытаюсь найти себя: много работаю, читаю, думаю. И кажется, раненое животное в очередной раз выжило. В очередной раз оно зализало свои раны, неуверенно выбралось из своего убежища и опасливо огляделось. Никого.
В его глазах такая благодарность и такое восхищение, что мне становится не по себе. Не от того, что я к нему ничего не испытываю, не от того, что могу причинить боль своим равнодушием. А от того, что мне хочется быть обычной женщиной, а не идеалом, к которому он боится прикоснуться.Ему кажется, что я храню какую-то загадку в себе. Но такова уж природа человека: лучше он окружит объект обожания ореолом тайны, чем признает, что объект к нему полностью безразличен.
Раненое животное окрепло и готово выйти на охоту. Оно стало еще более внимательным и осторожным.
Я говорю ему, что мы больше не будем вместе. Он смотрит на меня ледяными глазами и молчит. Потом просит остаться, умоляет, начинает плакать. Мне становится стыдно за него. Соберись, дорогой, уж лучше я уйду прекрасным идолом на пьедестале, чем однажды ты обнаружишь в своей постели обычную женщину с растрепанными каштановыми волосами, румяными щеками и бледной кожей. Женщиной неинтересной, как отгаданный до последнего слова кроссворд. Позволь мне остаться загадочной, а не прозаичной. Позволь мне уйти твоей несбывшейся мечтой, а не быть выгнанной приевшейся рутиной.
Вышла из его квартиры, и будто и небыло его в моей жизни. Гордо подняла подбородок, расправила плечи и пошла вперед. Словно молодое животное, вышедшее на охоту. Гибкое, грациозное. Только чуть более осорожное, чем его сородичи.
Смотрю на нее и думаю, видят ли все, что вижу я. Спросил у друга: «И какая она, по-твоему?». А этот слепец твердит про волосы каштановые, румяные щеки и бледную кожу. Потом добавляет, будто это имеет смысл, что ростом она маленькая. Я киваю, но понимаю, что он и половины не видит из того, что вижу я.
Впервые я ее заметил в парке. Она сидела на скамейке, зажмурившись и подставив лицо теплым апрельским лучам. В жестах ее было что-то кошачье: то ленивые и плавные, то стремительные и резкие. И походка у нее такая, только что хвостом не виляет. А глаза изумрудные. Ну, точно, кошка. Поэтому свою «мышиную» роль я уже в тот момент принял как данность.
читать дальшеКаштановые волосы, румяные щеки, бледная кожа... Бред какой-то. Я такого и не заметил. Зато заметил, как она улыбается одними только глазами, когда говорит со мной. А когда говорит с другими, растягивает губы в улыбке, но смотрит взглядом холодным и серьезным.
Руки у нее постоянно ледяные. А голос тихий, низкий и картавость такая, словно мурлыканье.«Скажи, шел грека через реку,»- каждый раз требую я. Она только улыбается в ответ на это и берет меня под руку.
Она непосредственна, как маленький ребенок. Когда ей смешно -смеется, когда грустно- плачет, когда злится- кричит. Но когда она задумчива, это состояние я терпеть не могу, до нее не достучаться. Думает о чем-то своем, на вопросы отвечает односложно, и смотрит таким пронзительным взглядом, что я мечтаю только о том, чтобы она засмеялась, начала плакать или кричать, а не сверлила меня изумрудным лазером глаз.
Я замечаю, как она разглядывает прохожих. И, когда видит очень насупленных и серьезных, начинает улыбаться. Наверное, просто боится быть такой же серьезной, вот и маскируется.
Вот так, общаешься ты с женщинами, с кем-то спишь, в кого-то влюбляешься, кого-то любишь. А потом появляется она и одним взмахом ресниц, одним озорным взглядом, одним кивком головы перечеркивает твое прошлое. И все другие женщины становятся серыми и невзрачными, сливаются в одну- бывшую. А она сияет на пьедестале- одна такая, настоящая.
Я не думаю о ней только тогда, когда она рядом. Все остальные моменты превращаются для меня в одно большое Ожидание. «Смотри, как бы она тебе больше проблем, чем радости не принесла.»- говорит друг и встревожено смотрит на меня. Я только пожимаю плечами.
Сидит в кресле с книгой и не поднимает на меня глаз. А я разглядываю ее пристально, чтобы лучше запомнить профиль, тон кожи, каждую родинку. Как путник нашедший оазис в пустыне пьет и не может напиться, я смотрю на нее и не могу насмотреться. Она чувствует мой взгляд, но не поднимает глаза. Утром я просыпаюсь по сигналу будильника, а она еще не ложилась. Сонно протирает глаза и улыбается, склонив голову на бок, подходит ко мне и целует. А я смотрю на нее и вижу, что она уже и не такая, какой была вчера. И стараюсь заново ее запомнить, свой оазис в простенькой хрущевской квартирке.
ОНА
Я посмотрела на себя в зеркало и увидела женщину незнакомую. Худая и немного дерганная, переживающая разбитую недолюбовь. Эта женщина мне не нравится, потому что все в ней напоминает раненое животное, пытающееся найти укромное местечко подальше от чужих глаз, чтобы зализать свои раны или подохнуть.
А тут еще он. Говорит что-то, говорит беспрестанно, звонит, куда-то зовет. Нервничает, краснеет, пытается взять меня за руку. Я отмахиваюсь от него, пытаюсь отогнать, но на каждое мое «нет» он приводит новые аргументы. Чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее он в меня впивается, и я уступаю.
Я смотрю на него отрешенно, словно со стороны. Он так сильно старается мне понравиться, что достигает эффекта противоположенного. Я вежливо улыбаюсь, а внутри- айсберг. На что он надеется?
Постоянно разглядывает меня, словно экспонат в музее. А стоит мне на него посмотреть- отводит взгляд. Спустя несколько месяцев я к этому привыкла и его тихое присутствие в моей жизни становится делом вполне привычным.
Я пытаюсь найти себя: много работаю, читаю, думаю. И кажется, раненое животное в очередной раз выжило. В очередной раз оно зализало свои раны, неуверенно выбралось из своего убежища и опасливо огляделось. Никого.
В его глазах такая благодарность и такое восхищение, что мне становится не по себе. Не от того, что я к нему ничего не испытываю, не от того, что могу причинить боль своим равнодушием. А от того, что мне хочется быть обычной женщиной, а не идеалом, к которому он боится прикоснуться.Ему кажется, что я храню какую-то загадку в себе. Но такова уж природа человека: лучше он окружит объект обожания ореолом тайны, чем признает, что объект к нему полностью безразличен.
Раненое животное окрепло и готово выйти на охоту. Оно стало еще более внимательным и осторожным.
Я говорю ему, что мы больше не будем вместе. Он смотрит на меня ледяными глазами и молчит. Потом просит остаться, умоляет, начинает плакать. Мне становится стыдно за него. Соберись, дорогой, уж лучше я уйду прекрасным идолом на пьедестале, чем однажды ты обнаружишь в своей постели обычную женщину с растрепанными каштановыми волосами, румяными щеками и бледной кожей. Женщиной неинтересной, как отгаданный до последнего слова кроссворд. Позволь мне остаться загадочной, а не прозаичной. Позволь мне уйти твоей несбывшейся мечтой, а не быть выгнанной приевшейся рутиной.
Вышла из его квартиры, и будто и небыло его в моей жизни. Гордо подняла подбородок, расправила плечи и пошла вперед. Словно молодое животное, вышедшее на охоту. Гибкое, грациозное. Только чуть более осорожное, чем его сородичи.